Как далеко я могу зайти, будучи открытым? Насколько я могу выдерживать свою и чужую уязвимость в близком контакте?
Есть ли готовность кроме радости, принимать боль при активации травм?
Сколько во мне есть ресурса для поддержки и сочувствия другому?
И т.д.
Целостность, четкие границы помогают быть рядом. Видеть другого, а не только свои проекции.
Чем больше человек принял себя, тем свободнее он от доказательств своей ценности через других. Там меньше ожиданий и условий.
Опять же каждый определяет свою готовность амортизировать другого без вреда для себя. Это про заботу о себе и уважительное отношение к своим возможностям здесь и сейчас.
Чем больше вытесненного материала, тем меньше шансов для реальной, честной встречи с другим. В этом случае между людьми будет стоят толстый матрас лжи, умноженной на 2. И тогда я рисую другого по своему подобию, которое никак не хочется признавать реальным. И тогда я не могу увидеть другого за матовым стеклом моего же самообмана.
Если у меня есть ясное видение своей отдельности и пожизненного экзистенциального одиночества, то я могу выдерживать чужую боль, не разрушаясь, а сопереживая. Я могу отпускать, признаваясь в бессилии что-то изменить, когда это очевидно. И менять, когда есть готовность это делать.
Решения при этом рождаются без особых мук. Естественным образом. Для этого надо всего лишь позволить себе чувствовать и реагировать на ситуации так, как есть возможность реагировать на данный момент. Без всяких там “правильно” и как должно быть в идеале.
Момент и так идеален в своей неповторимости. Обесценивать его, подыскивая улучшенную версию, – это обесценивать, прежде всего, себя в этом моменте.
Маша Мошковская
Comments